Плакат советский конопля

Это очевидно. конопля если желтеют и опадают листья отличная

Этим гта 5 ферма марихуаны сайта желаю

Первые наркоманы в Рф возникли ещё в XIX веке. Поначалу наркотиками «баловалась» столичная богема: поэты, живописцы и журналисты. Не зная, что губят здоровье, они употребляли опий, морфий и кокаин. Особо остро неувязка встала в годы Первой мировой войны и позднее — в годы Гражданской. В неразберихе нечистые на руку дельцы опустошали вагоны морфием, предназначенным для покалеченых, продавали его. Морфинизм оправдывали «тяжёлыми критериями жизни», напряжением, гибелью, царящей вокруг.

Но и в мирное время наркоманы уже не могли отрешиться от дозы — подсаживались совсем, разрушая здоровье, пуская по ветру талант и вставая на путь преступлений — они грабили, воровали, занимались проституцией. Правительство СССР быстро сообразило, что столкнулось с истинной неувязкой. Наркотики в СССР контрабандой поступали через порты Чёрного моря и завозились из Средней Азии, где давно местные маргиналы курили гашиш.

Уже в году большевики ввели монополию на выкармливание опийного мака, а спустя 10 лет монополия поняла и «индийскую» коноплю Cannabis indica. Отныне её выкармливание регламентировалось наркоматами сельского хозяйства, здравоохранения и торговли. Растить Cannabis indica можно было лишь на особенных полях для мед и научных целей. Нарушителям угрожало заключение сроком до 2-ух лет. Ещё несколько лет ведомства СССР решали, что же делать с самими наркоманами.

Поначалу врачи настаивали на том, что их нельзя наказывать, а следует вылечивать, но с пришествием х годов отношение к наркозависимым поменялось, и в Уголовный кодекс было введено довольно много статей для преследования за употребление, хранение, продажу и создание запрещённых веществ. Велась работа по унификации законодательства с республиками Средней Азии, но достигнуть этого так и не удалось. Переломным в распространении гашиша в СССР стал год. Вышел закон «О всеобщей воинской повинности», по которому в армию стали призывать не лишь обитателей РСФСР, но и представителей Кавказа и среднеазиатских республик.

Конкретно в армии стали быстро распространяться познания о том, как можно погрузиться в состояние опьянения с помощью «дури», сделанной из конопли. Из-за дешевизны и доступности зелье просочилось в культуру битников и хиппи, а потом стало распространяться посреди 2-ух прямо противоположных соц групп — студентов и заключённых.

Очередной брешью в заборе борьбы с наркоманией стал ввод русских войск в Афганистан. За 10 лет боевых действий через Афган прошло тыщ юных людей, одни из их пристрастились к употреблению, остальные привозили «дурь» домой. Он был заинтересован в удешевлении бумаги из древесной целлюлозы и развернул кампанию против наркомании, а основное — против конопли, как «источника зелья».

На самом деле бумага из неё была лучше и дешевле. Основным тезисом компании стало то, что люди «под марихуаной» совершают преступления. Партнёр Хёрста предприниматель Дюпон в это же время стал изготавливать из нефти пластик, целлофан и нейлон — конкурентнсть ему была не нужна.

Уже в году страны — участницы ООН подписали Единую конвенцию о наркотических средствах, которая предписывала установить контроль над выращиванием опийного мака, коки и конопли. Причём конкретно коноплю на сто процентов исключили из мед использования, оставив при этом опиаты. При этом не достаточно кто задумывался о том, что конопля, выращиваемая в средней полосе страны, практически содержит наркотических веществ. Не нужно мыслить, что сельхозпроизводители не били в колокола.

Писали, что вплоть до года СССР на сто процентов обеспечивал потребности индустрии в сырьё. Под посевы было занято около тыщ, гектаров… Но начиная с года площади под коноплю всё время сокращались, СССР уступал рынки сбыта южноамериканскому сырью. В году в СССР посевы конопли занимали уже всего только тыщ гектаров.

Сельхозпроизводители СССР лицезрели выход в одном — в селекции видов конопли, не содержащей наркотических веществ, и в значимом увеличении площади посевов данной нам культуры. Селекция безнаркотической конопли шла полным ходом и достигла очень определённых фурроров, такие сорта были выведены, но было уже поздно.

Антиалкогольная кампания Миши Горбачёва, которая объявила вне закона виноградники и конопляные посевы, нанесла удар по целым отраслям сельского хозяйства в стране и практически убила выкармливание конопли в СССР. На пару чуней уходило 3 фунта веревки, 2 дня труда. В губернии даже в е годы XX века изготавливалось наиболее тыщ пар чуней в год.

Практически все они выгодно продавались в Донбассе — по 3 рубля за пару при их стоимости в Соколе — 1 рубль. Первыми покупателями стали германские купцы Ганзейской лиги, которые активно торговали с Великим Новгородом. Вслед за ними последовали голландские мореплаватели, позже и британцы с испанцами, обладавшие самым массивным флотом. Согласно закону «русской конопли», русский земледелец постоянно собирал один пуд конопли на 10 пудов ячменя. C х годов сибирские фермеры на Камчатке возделывали пшеницу, овес, ячмень, коноплю.

В самом начале российского земледелия на Камчатке, когда была настоящая угроза цинги , конопля засевалась десятками пудов. Конопляные семена сохраняли колонистам зубы и здоровье. В допетровские времена конопля вывозилась из Рф через Псков, Новгород и Холмогоры. Дляболее организованного контроля за доходами купцов в Пскове дозволялось торговать пенькой лишь на одном гостином дворе и лишь два раза в год в мае и январе по две недельки.

Одно время в Соколе была отведена особая площадь для торговли пенькой — Кромская. Отсюда продукты потоками уходили по самым различным адресам. Как вспоминают свидетели, по направлению Ливны-Орел-Сухиничи обозы шли в параллельных рядов. Из Сухиничей пенька отчаливала на Зубцовскую и Гжатскую пристани, а оттуда — в Петербург.

На пеньку большой спрос был не лишь на рынках российских городов, ее охотно брали европейские купцы. Торговля ею была чрезвычайно выгодным делом. Дорогобуж также славился своим пеньковым созданием. В году по королевскому указу велено «сделать в Дорогобужском уезде на морских стругов канатов пеньковых варовых, сколько надобно».

В году, снова же по королевскому указу, заказано к корабельному делу «на канаты дорогобужские добрые пеньки тыща пуд». В середине XIX века Дорогобуж являлся одним из основных мест Смоленской губернии по закупке пеньки у фермеров для следующей ее перепродажи. Дорогобужские купцы активно скупали её у фермеров и собственного, и примыкающих уездов. В году при утверждении герба на знамени Дорогобужского полка и в городском гербе г. На гербе уездного городка Епифань Тульской губернии тоже имеются стволы конопли.

Цветок конопли также можно узреть на гербе орловского уездного города Дмитровска. Здешние купцы имели собственные склады пеньки даже в Санкт-Петербурге. Пётр 1-ый Навряд ли найдётся растение, которое интересовало Петра больше, чем конопля. Конкретно она открывала путь к господству на море, и внимание русского сударя к выращиванию конопли было полностью объяснимым. На внутреннем рынке Рф конопля занимает место наиболее принципиальное, чем меха, лес и железо, совместно взятые.

Весь британский флот того времени зависел от российской конопли. На один корабль каждые два года уходило от 50 до тонн конопляной продукции. Костомаров пишет: «Царь желал, во что бы то ни стало, навести основной торговый путь на Петербург и в октябре года указал всем торговым людям возить пеньку, юфть, икру, клей, смолу, щетину, ревень, следуемые за границу, не в Вологду либо в Архангельск, как ранее, а в Петербург.

Такое распоряжение отозвалось тягостью на торговых людях, и они в поданной царю челобитной умоляли отменить этот закон и позволить по-прежнему возить продукты в Архангельск; у их, представляли они, с иноземцами были там прежние долговые обязательства, которых нельзя было по другому покончить, как выручкой с продукта. Так, в Вологде жили три иноземные купца, занимавшиеся очищением привозимой в Архангельск пеньки, и содержали для данной для нас цели до российских рабочих, которые должны были остаться без работы, ежели торговый путь для пеньки поменяется.

Притом пенька, шедшая за границу, родилась в большей степени в областях, наиболее близких к Архангельску, чем к Петербургу; вприбавок местность Петербурга была такового характеристики, что пенька, пролежавши там несколько месяцев, просто подвергалась порче».

Лишь через год Петр согласился мало смягчить свои указы и разрешил половину указанных продуктов вести в Архангельск, но вторую часть — обязательно в Петербург. Пётр I прирастил число муниципальных монополий: личным лицам сейчас разрешалось подвозить пеньку, конопляное масло , деготь, икру и остальные ценные продукты лишь к речным, озёрным либо морским причалам, где эти продукты закупались муниципальными уполномоченными.

Шутить с ними не рекомендовалось — указ от 13 марта года карал смертной казнью купцов, которые примешивали к кипам предназначенной для экспорта пеньки испорченное волокно либо камешки для роста веса. Вводя карательные меры для нечистых на руку дельцов, правительство оберегало честных купцов. Поособому распоряжению царя к коммерческим операциям по закупке пеньки и пеньковых товаров для вывоза за границу не допускались иностранные подданные. Вся торговая монополия принадлежала только русским купцам, закупавшим продукт по деревням и весям великой Рф.

Иностранцы обязаны были брать сырьё через посредника по установленной стоимости. Долголетней торговлей, организацией производств по обработке конопли сделали приличный капитал почти все купеческие семьи. О масштабах поставок можно судить по уцелевшим отчётным книгам: купец Яков Якимов в период — гг. Богомолов вез через Курск на Украину 5 тыщ аршин хряща грубого холста , год; при пожаре в мае года в Соколе сгорели Гостиные ряды и тыщ пудов пеньки.

Опосля погибели Петра заложенная им схема гос монополии на экспорт конопли не много в чём поменялась. Правительство закупало пеньку у помещиков и большим оптом продавало за предел. Данные за год свидетельствуют о том, что конопля по-прежнему оставалась важным из предметов российского экспорта.

Вгод вывозилось около 2,25млн. Год от года оборот увеличивался, и к концу XVIII века раз в год вывозилось наиболее 3 миллионов пудов пеньки. Ежели перевести эту цифру в тонны и жд вагоны, то появляется состав длиной в 80тысяч вагонов, гружённых пенькой и паклей.

Для ознакомления с русским опытом выкармливания и обработки приезжали из Европы и Америки. Он много ездил по стране и вёл чрезвычайно подробный ежедневник, в который записывал всё новое и необыкновенное. Не считая всего остального, там описан original russian процесс перевоплощения конопли в волокно, пригодное для производства парусов.

Создатель подчёркивает, что цикл производства неукоснительно соблюдался и занимал не наименее 2-ух лет: «Коноплю высеивали, выращивали и убирали. Сходу опосля уборки урожая растения на пару дней подвешивали на стойках; позже сушили в печи; потом сбрасывали в реку и приваливали тяжёлыми рамами, чтобы ничего не уплыло. Опосля этого травка вымачивалась три недельки в тёплой воде в летнюю пору и целых 5 недель в зимнюю пору , вновь на денёк подвешивалась, день сушилась в печи и позже поновой мокла на дне реки целую зиму».

Разница меж российской и заокеанской технологией была в том, что америкосы оставляли копны травки вымокать на поле, и конопля увлажнялась не водой, а всего-навсего росой. Оттого их продукт был непригоден к грозному морскому использованию и годился только на изготовка дешёвых и не особо крепких верёвок.

Опосля отмены крепостного права некие предприимчивые фермеры организовывали собственное создание. Выдающимся примером предпринимательства может служить В. Шестаков, обитатель слободы Ездоцкой уездного городка Старенькый Оскол. Вгоду в древнем сарае под соломенной крышей разместился прядильный и канатный цех с конным приводом. Полукустарное создание обслуживали 6 человек, четыре из которых плели нити из конопляной пакли, а двое свивали нити в верёвки и канаты. Через четверть века отпрыск основоположника Н.

Шестаков расширил создание и установил два мотора мощностью 25 и 30 лошадиных сил. Потом предприятие переросло в всеполноценную канатно-верёвочную фабрику. Продукция продавалась на верфи Санкт-Петербурга, Архангельска и экспортировалась за предел. Почти все русские городка были надежно привязаны к конопляннику и веками жили практически только на доходы от торговли пенькой.

Поколениями купцы скупали пеньку, а ремесленники вили канаты. Почти все городка были вполне нацелены на пеньковую индустрия. По другому говоря, они размещались в центре больших полей конопли. Один из городков Курской губернии, Льгов, тщательно обрисовывает в собственных воспоминаниях узнаваемый российский поэт Николай Асеев — : «Городок был совершенно крохотный — всего в три тыщи обитателей, в большинстве мещан и ремесленников. Густые заросли чёрно-зелёных лохматых метёлок на длинноватых ломких стеблях окружали город, как море.

Навыгоне размещались со своим нехитрым снаряжением свивальщики верёвок; за воротами побогаче видны были бунты пеньки… Надгородом стоял густой жирный запах конопляного масла — это шумела маслобойка, вращая решётчатое колесо». Вболее поздние времена коноплю начали высеивать в Восточной Сибири. Чрезвычайно много конопли росло в Омском регионе, откуда она отчаливала в Петербург и Архангельск.

Омские купцы были известными поставщиками королевского двора и чрезвычайно гордились собственной надёжной конопляной репутацией. Медленный конец «золотой эпохи конопли» в Рф начал надвигаться в XIX веке. Равномерно, с развитием паровых движков, пенька теряла своё значение сырья для парусов.

Сразу с изобретением машин на рынке стал появляться хлопок в промышленных масштабах. Росло количество больше ткацких фабрик… Ежели машинки удачно подменяли паруса на судах, то хлопок не наименее удачно соперничал со всеми ранее известными тканями, включая грубые пестрядь и армячину. К концу XIXвека хлопок перешёл в наступление: в Рф коноплю перерабатывали фабрик, а хлопок — уже наиболее Себестоимость хлопковой ткани была намного ниже — везти и обрабатывать хлопоксырец было куда дешевле, чем конопляные стволы.

Сотканная из него ткань была дешевый, и даже небогатые фермеры могли дозволить для себя мягенькую хлопковую рубашку. Посевы конопли равномерно сжимались, и в коммунистический XX век Наша родина вступила всего с 2-мя десятками пенькозаводов. Один из крайних конопляных бастионов — Орловщина. Здесь конопляные традиции были так сильны, что в спад производства никто не верил.

Наиболее того, в ногу со временем, местные купцы активно инвестировали собственный капитал в технологии. В году в Соколе на производстве сложных машин для обработки конопли стал специализироваться завод, обладателем которого был купец-миллионщик Хрущов.

Наряду с заводом конопляных машин, в городке была сотворена большая шпагатная фабрика с самым современным оборудованием. Примеры, подобные орловским, — быстрее, исключение, чем общественная практика. Во всём мире к началу новейшего XX столетия конопляная ветвь переживала не самые фаворитные времена, и инвестиции в эту ветвь быстро сокращались.

Конопля и коммунизм Национализация и организация колхозов перекроили процесс выкармливания и обработки конопли. Опосля спада в х годах коноплеводство пережило 2-ое рождение в х. Были разработаны и поставлены на серийное создание спец машинки для уборки и обработки растения.

Некие колхозы за счет ее выкармливания отправь в гору, стали миллионерами. В Герои Социалистического Труда конопля «вывела» практически два 10-ка колхозников. Крупная русская энциклопедия года сообщает: «Социалистическая реконструкция сельского хозяйства резко изменила лицо отсталого коноплеводства в СССР.

Развернувшееся стахановское движение в сельском хозяйстве, в частности, посреди коноплеводов, обеспечило наиболее высочайшие урожаи конопли. В мае года было проведено особое совещание управляющих партии и правительства с передовиками по льну и конопле. Ряд приглашённых на совещание стахановцев-коноплеводов были награждены Орденами Союза».

В году посевная площадь русской конопли была тыс.